Дмитрий, расскажите, пожалуйста, о проекте «13 морей России», какова его цель?

Перед проектом стоит несколько задач. Первое — испытание российского подводного оборудования, как дыхательного, так и оборудования, которое защищает аквалангистов и помогает им выполнять поставленные задачи. Ряд научных задач в ходе подготовки к каждой экспедиции ставит перед нами научное сообщество. Это и работа со спецфизиологами из Военно-медицинской академии им. Кирова по отработке декомпрессионных и бездекомпрессионных моделей погружения в холодных водах.

Подводный научно-исследовательский отряд РГО уже установил несколько мировых рекордов по погружениям, так ли это? Расскажите о самых выдающихся.

Если быть точным, то их было пять. Самых сложных, на мой взгляд, было два: самое глубокое погружение на полюсе холода в Якутии, где нам приходилось работать при температуре на поверхности —65 градусов. Мы пришли на полюс холода на автомобилях «КамАЗ», погрузились в озеро Лабынкыр на 59 метров. Там были проведены очень сложные подготовительные работы в достаточно суровых местах. И вторая экспедиция прошла в Антарктиде в абсолютно автономном режиме: на 16-метровой яхте нам пришлось пройти пролив Дрейка, дойти до места погружения, выполнить все задачи и живыми и здоровыми вернуться обратно. Вот эти экспедиции были, я считаю, уникальными, сложнейшими, самое главное, в них не было никакой возможности получить какую-либо помощь.

5 марта 2016 года ваш отряд установил новый мировой рекорд подледного погружения на Белом море. Какой глубины удалось достичь? Как это было зафиксировано?

Я хочу обратить внимание на то, что погружения не делаются ради рекорда, просто аквалангисты выполняют работы на рекордных глубинах, и в случае установления рекорда он соответствующим образом фиксируется. Перед нашими специалистами стоит много задач, а уж если они опускаются до определённой глубины, то Всемирная конфедерация подводной деятельности фиксирует это.

Какие трудности были во время погружения?

Слава богу, мы имели возможность хорошо потренироваться на базе Научно-исследовательского арктического центра, поэтому очень плавно себя подвели к этому рекорду. Плюс на станции «Полярный круг», где мы работали, работают специалисты, знающие специфику нашей работы, так что всё прошло штатно. Единственное, мы поняли, что в плане безопасности мы планируем ввести дублирование абсолютно всех механизмов жизнеобеспечения — не только основных, а абсолютно всех.

Поясните, пожалуйста, как вы планируете дублировать эти механизмы?

Если сейчас принято, что аквалангист несёт на себе два баллона и два независимых вентиля для дыхания, то в случае аварии, если аквалангист теряет баллоны, он использует запасной газ своего напарника. В холодной воде это сделать катастрофически сложно, потому что температура обжигает в буквальном смысле слова губы, они немеют и регулятор приходится впихивать. Поэтому все эти системы транспортных газов мы планируем тоже дублировать.

Новостные ресурсы сообщали, что аквалангистов, которые совершили рекорд, страховали коллеги. Как это происходит?

Ребят встречали на глубине 30 метров, чтобы забрать отработанные баллоны и помочь, если произошло обмерзание аквалангистов, поменять основные декомпрессионные газы. При такой температуре всякое может случиться, для этого на остановках безопасности находятся страхующие аквалангисты.

Много ли водолазов в мире делают подобную работу?

Это не было бы рекордом, если бы их было много. Под лёд на такую глубину в автономном снаряжении ещё никто не ходил.

Зачем нужны испытания подводного оборудования подо льдом? Есть ли у этих исследований практическое применение?

Я подчеркну, что погружения проводились под морским льдом. У пресной воды температура замерзания условно ноль градусов, а температура промерзания морской воды около трёх градусов ниже нуля, поэтому такое оборудование делается с запасом прочности.

Мы очень рады, что можем поспорить с легендой, которую можно сформулировать как: «Всё русское — плохо, всё что сделано за границей не ломается». По крайней мере опровергнуть первую её часть. У нас есть аппараты и механизмы, которые показывают себя весьма достойно, и мы горды, что сделали это на российском оборудовании.

Какие экспедиции ещё планируются в рамках проекта «13 морей России»?

Мы прошли Баренцево и Белое моря, поэтому осталось ещё 11 морей. Самые сложные, конечно, северные — и по логистике, и по подготовке. Мы очень надеемся на поддержку Росрыболовтсва, так как их суда там планируют работать, чтобы воспользоваться их шикарной базой и профессионализмом специалистов, чтобы провести экспедицию.