Ольга Валентиновна, как родилась идея создать книгу о ленд-лизе и любви?

Собственно, книга писалась долгие годы, почти два десятка лет. Первый свой репортаж на тему полярных конвоев я опубликовала в местной газете ещё в 1991 году. Затем в федеральных СМИ были мои публикации (в «Совершенно секретно», "АиФе" и журнале "Работница". — Ред.). В 1995-м на День Победы приехал в Архангельск ветеран английского флота Билл Лоуз, который попросил меня разыскать его подругу военных лет — Зиночку Кузнецову. Я взялась за поиск, получила очень много писем от подруг моряков, которые тоже в годы войны дружили с англичанами, с союзниками. Я встретилась с каждой из этих бабушек. Рождались материалы, я их публиковала в газете, и всё это накопилось за долгие годы. В результате получилась книга.

Когда появилась первая книга?

Первое издание книги «Любовь по ленд-лизу» вышло в свет в 2000 году, то есть через пять лет после начала поиска. Получилась тоненькая, но книжечка. В 2001 году я её переиздала, потому что было много новостей: жизнь не стоит на месте, и поиск очень часто заканчивался хорошим результатом, хеппи-эндом. В 2007 году появилось новое издание. И вот сейчас, я думаю, последний раз переиздаю «Любовь по ленд-лизу».

Ольга Голубцова об истории создания документальной повести «Любовь по ленд-лизу»

«Любовь по ленд-лизу» на английском языке Вы издаёте в первый раз?

На английском языке — да.

Почему вы решили издать её на английском языке, с чем это связано?

Ко мне очень часто обращались английские коллеги, я давала много интервью, они публиковали материалы в разных газетах — и в Telegraph, и в Independent, на радио, на телевидении были сюжеты. Я никогда не задумывалась над тем, что эту историю нужно рассказать подробно, отдельной книгой в Великобритании. Но вот однажды моя знакомая, переводчица Татьяна Николаевна Клушина, отправила книгу «Любовь по ленд-лизу» на русском языке своему знакомому переводчику (Брюс Лэйрд. — Ред.) в Лондон. Он книгу прочёл и был потрясён этими историями. Это было два года назад. И он сказал: «Как же так, вы не предпринимаете никаких шагов для того, чтобы рассказать эту историю подробно, чтобы её здесь знали, у нас?» Собственно, это было его предложение, Брюса Лэйрда.

Книга будет издана на английском языке в России, тиражом 300 экземпляров всего. Но в Лондоне продолжаются переговоры о том, чтобы книга была издана и в Великобритании. Как вы понимаете, вся наша работа — это сплошная благотворительность. Мы абсолютно все работаем просто для того, чтобы книга появилась.

Новая книга: какие в ней дополнения, чем она отличается от предыдущей?

Во-первых, жизнь на месте не стоит, всё постоянно движется, изменяется. За эти годы я похоронила всех героинь своей книги. Я с ними же со всеми сдружилась, переписывалась постоянно, созванивалась, ездила в гости.

Но самое главное, конечно, это то, что в книге появилась новая глава, крутой поворот в деле. Историю я считала законченной.

Бедная Елена Ивановна Иванова, которая ушла на небо, так и не встретившись со своим английским другом Эриком Кэмпбеллом. Она же родила от него сына Эдварда, его тоже уже нет в живых. Я нашла Эрика, Билл (Лоуз. — Ред.) помог. Но Эрик не захотел встречаться с Леной. Написал очень нежное письмо ей, шесть строчек, полных любви и обожания. Он написал, что такая сложная ситуация и не хотелось бы, чтобы дети знали о том, что было в его жизни до этого.

И вот представляете, уже, казалось бы, я все точки над i поставила, и вдруг раздаётся мне звонок. Звонила русская женщина, как потом выяснилось, она живет в Кембридже и работает социальным работником. Дочери Эрика Кэмпбелла попросили её разыскать меня, чтобы связать эти две ветви родных. Я даже не поверила сначала, потому что в разговоре было очень много неточностей. Назывались не те имена. Но я решила перепроверить, начали переписываться с этой женщиной. И представляете, дочери Эрика — Джин и Анна, тётушки Ирины (внучка Эрика Кэмпбелла и Елены Ивановой. — Ред.), они приехали в Архангельск. Они сами не могут объяснить, почему их папа действовал вот так тогда, почему скрывал от них своё прошлое. Они были потрясены этой историей. И сейчас они все дружат, ездят в гости друг к другу. Вот такая идиллия образовалась.

Как получилось, что они всё-таки узнали об этой истории?

Там очень тонкий такой момент. У Эрика, когда он был уже очень стареньким, случались провалы в памяти, он мог говорить то, что мы можем назвать сказками или фантазиями, он начал говорить о том, что у него в России есть сын, есть внучка. Дочери сразу не прислушивались к тому, что говорил папа. И уже после его смерти появилось какое-то сомнение у них, они решили всё-таки удостовериться, так это или нет.

Как и где советские девушки знакомились с английскими моряками?

Вообще, для союзников были организованы разные площадки, где они могли встречаться с советскими гражданами. И представьте такую ситуацию… Архангельск и Молотовск (сегодня — город Северодвинск. — Ред.), где мы с вами находимся. Молотовск был маленький посёлок в годы войны. Сюда в течение конвойного периода прибыло 10 тыс. иностранцев, можно сказать, этот посёлок кишел иностранцами. А теперь представьте себе: почти вся мужская часть населения Архангельска ушла на фронт. Город был наполнен иностранцами.

Для того чтобы общение иностранцев и советских девушек не принимало вольные формы, были созданы интерклубы. В Молотовске (Северодвинске), Архангельске и Мурманске были созданы интерклубы, но сейчас из всех трех сохранилось только одно здание, в Северодвинске. Там был организован культурный досуг: в них можно было потанцевать, посмотреть фильмы. Кстати, показывали картины, запрещённые ранее к просмотру в Советском Союзе. Появился джаз. Играли оркестры.А чтобы союзники приходили и не оказывались одни в этих заведениях, туда отправляли наших девочек. Причем это была обязаловка для них. Девочкам раздавали комсомольские поручения, что они должны пойти. Они вынуждены были ходить, как та же Зина Кузнецова — она же работала машинисткой в ГУЛАГе, и ей дали поручение пойти на танцы. Там она повстречала Билла, и у них завязалась трогательная дружба.

Ольга Голубцова об интерклубе

Судьбы всех героинь Вашей книги сложились трагически после встречи с английскими моряками. Знали девушки о последствиях и что их толкало на такое безрассудство — завести роман с иностранцем?

Мне рассказывали истории, что кто-то встречался с англичанами ради того, чтобы получить дополнительный продуктовый паёк. Ведь был страшный голод. Я никого не осуждаю! Значит, что-то толкнуло этих женщин на то, чтобы получить дополнительное питание, чтобы спасти детей — многие это делали ради детей, как рассказывают очевидцы.

Но я не занималась такими ситуациями. Мне писали письма бабушки, у которых были реально истории любви. Я думаю, когда все эти истории начинались, в 1941-1942 годах, конечно, никто не предполагал, как это всё закончится.

Лена Иванова вообще с Эриком пошла в ЗАГС — они были такие простые и искренние ребята. Пришли в ЗАГС, а им сказали, что не могут принять заявление. Когда родился сын, Эрик пошёл с Леной регистрировать его — и сын зарегистрирован как Эрикович. Эрик не отказывался никогда от отцовства.

Это не были скоротечные романы, не на неделю, а на протяжении нескольких лет они встречались. Наверное, они и думали, что после войны… Ведь военное время, поэтому им нельзя регистрировать брак. Кстати, такие приказы действовали не только с советской стороны, но и с британской: морякам было запрещено вступать в более тёплые отношения с советскими женщинами. И если руководство узнавало о том, что кого-то с кем-то что-то связывает, то их сразу отправляли в другую сторону. Эрика отправили на второй фронт, как только узнали о том, что он даже сына зарегистрировал на себя.

Война закончилась, союзники ушли. Кстати, миссия закрылась в Архангельске только в октябре 1945 года, по-моему. Девочки оставались здесь, мальчики обещали, что вернутся, что будут писать. А писем нет… А здесь уже пошли чистки — начались допросы, стали вызывать, расспрашивать, что происходило, как это было. Буквально за год-полтора 130 девчонок было арестовано. 130!

Цена любви с иностранцем была огромной, они заплатили своей свободой, многие попали в ГУЛАГ. Насколько большие были сроки и за что их сажали?

Сроки были разные у всех. Но кому-то удалось избежать ареста, как Зиночке Кузнецовой. Она же в ГУЛАГе работала, была машинисткой, а куда её дальше ссылать? По сути, то же самое.

Например, Елена Ивановна Иванова. Я знакомилась с её делом, сидела в архивах, она мне давала разрешение. Я перечитала весь том её дела и переписала от руки, потому что нельзя там пользоваться фотоаппаратом. Знаете, какие ей были предъявлены обвинения? Что она показала здания пединститута, кинотеатра «Мир». Вот это было нельзя, оказывается, было делать. Расположение выдавала.

Но у них были действительно искренние чувства. Одна из героинь моей повести, Валентина Григорьевна Ивлева, говорила, что готова ещё шесть лет отсидеть за то, чтобы повторить этот сказочный период в своей жизни. Вот такие она чувства переживала.

Как сложилась судьба этих женщин после освобождения?

У всех по-разному. Та же Ивлева не могла играть главные роли на «Мосфильме», играла только в эпизодах и жила на 101-м километре в Струнине, то есть в Москву ей не было хода.

Елена Ивановна (Иванова. — Ред.), отсидев 10 лет, вернулась в свою научную библиотеку, так и работала в мединституте. Но на лесоповале упавшее дерево задело её, у неё лопнула барабанная перепонка, она осталась глухой на одно ухо на всю жизнь. Очень плохой слух был.

Капитолина Фёдоровна после лагеря работала администратором в кинотеатре. Зоя Бредихина работала актрисой в драматическом театре в Северодвинске. Её знал и обожал весь город. Это была одна из ведущих актрис.

Кстати, они почти все вышли благополучно замуж, всё у них было в жизни хорошо, так же, как и у мальчиков.

Любовь ведь не спрашивает, какое время — военное или нет. Билл с Зиной поднимались на крышу и зажигалки (зажигательные бомбы. — Ред.) тушили — такие у них были ситуации. Это была просто жизнь, люди жили.