Леонид, с чего началось ваше погружение в мир народов Севера?

Всё началось с моих первых экспедиций на Север, которые были проведены несколько лет назад. Создание фильма о народе нганасан, который живёт на самой окраине Таймыра, — первая моя настоящая северная эпопея. На тот момент я был сотрудником архива Российской академии наук, где мы нашли пыльные и никому ненужные коробки. В них лежали экспедиционные материалы известного этнографа Юрия Симченко и других исследователей 1970-80-х годов, которые вели съёмки у народов нганасан, в том числе знаменитой шаманской семьи Костеркиных. Я очень глубоко погрузился в эту историю. Сначала мы перевели древнюю киноплёнку на современный формат, после чего было решено сделать фильм о нганасанах, который бы рассказывал о старых историях и современном состоянии этого народа. В результате была проведена целая серия экспедиций, в ходе которых мы пообщались с последними потомками знаменитой шаманской семьи Нгамтусо. С этого и началось моё настоящее погружение. Там я узнал много интересного, необычного о мировоззрении шаманов и существующих мифах. У них действительно были такие отдалённые территории на Севере, куда обычному человеку нельзя было ходить, так как, по поверьям нганасан, там начинается мир мёртвых. 

Уже в следующих экспедициях мы забрались на самый север Таймыра и сделали большой фильм о путешествиях Лаптева и Челюскина, дошедших до самой северной оконечности Таймыра, чтобы узнать, где заканчивается земля. Каждая наша экспедиция была очень сложной: мы пробирались через льды, продвигались на собачьих и оленьих упряжках. Всё было, как в старые времена.

Фотографии предоставлены Леонидом Кругловым

Два года назад я решил все экспедиции и весь опыт объединить в единое целое, передающее дух и историю нашего Севера. Мне пришла в голову идея, что маршрут нашего исследователя Семёна Дежнёва лучшим образом подходит, потому что за те 50-60 лет, пока он продвигался с отрядами на Север, на его жизнь нанизалась история всей России. Все наши исследования и путешествия, занявшие в общей сложности 10 лет, вылились в большой фильм «Великий северный путь».

Идея всех экспедиций по следам известных путешественников родилась из сна. В нём Леонид, идя по северной тундре сквозь вечную мерзлоту, нашёл круглые гальки со старинными надписями: «Здесь по следам древних экспедиций шла современная экспедиция». Этот сон стал отправной точкой для будущих путешествий.

Вы никогда не думали о публикации своих личных дневников?

Такая идея есть, но первое время я не был уверен, что это стоит делать. Один раз во время экспедиции в труднодоступные районы Африки попробовал вести видеодневник: каждый вечер ставил камеру у костра и записывал всё, что со мной произошло. Просмотрев свои записи уже в Москве, ужаснулся, потому что был сам на себя не похож, после долгих месяцев путешествий не было ни единого живого места: лысый со впавшими щеками в окружении каких-то постоянно голых людей с копьями и автоматами. Я не знал, нужно ли это людям, потому что походило на сюрреалистическое кино. Однако я выпустил фильм с дневниковыми записями «Русская Африка», и он вызвал большой интерес. Позже опубликовал альбом «Путешествия», куда включил свои лучшие фотографии и отрывки личный записей как сопроводительный текст. Сейчас в соавторстве с одной моей хорошей знакомой подготовил несколько фрагментов из моих экспедиционных дневников, где будут звучать мысли, интересные обобщения, находки и размышления о путешествиях

Почему для фильма "Великий северный путь" вы выбрали именно документальный формат, а не художественный?

С моей точки зрения, грань между документальным и художественным кино почти стёрта, потому что в принципе к моему фильму я подходил как к художественному. Съёмки в режиме высоко качества с мощными, хорошо продуманными кадрами, захватывающими дух, эпизоды со сновидениями чукчей — всё это приближает к художественному формату. Я не пошёл только на постановочные эпизоды, то есть переодевать кого-то и превращать в Семёна Дежнёва или в местных жителей. Поэтому, мне кажется, в моём варианте почти отсутствует грань между документальным и художественным кино.

Пройдя по следам Дежнёва, каким вы увидели XVII век?

Хороший вопрос! Я убедился, что этот век был ключевым для современного россиянина и любого жителя России, будь он русским или любой другой национальности. В XVII веке Московия стала Россией, появились институты, зародились основные традиции государственной жизни и взаимоотношений между народами. Многое в современной России имеет корни именно в XVII веке — например, наши государственные установки, порядки. Мне кажется, очень важно знать, что там происходило, как формировалось и откуда всё бралось. Я постарался в этом кино как можно глубже копнуть и проникнуть в век великих открытий, который, если говорить грубо, параллельно существует с нашим. Это фундамент, на кирпичиках которого очень многое стоит. 

По мнению режиссера, менталитет российского и западного человека XVII века очень отличался. Нам практически ничего неизвестно об освоении Севера, а Запад в свою очередь переполнен записками биографов и рисовальщиков об открытии современной Америки. Даже дневники Дежнёва вплоть до начала XIX века надёжно хранились в канцелярии якутского воеводы подальше от общества. Но времена идут, а интерес общества к эпохе открытий лишь растёт.

Современникам сейчас стал интересен XVII век, его загадки и тайны и особенно его герои. Как вы считаете, какие были мысли у Дежнёва, когда он выдвигался в столь опасное путешествие, рискуя собственной жизнью? 

Про того же Дежнёва я постоянно думал. Вот он жил в Архангельской области, в деревне, жители которой всегда отличались практичностью, то есть их интересовали не какие-то абстрактные идеалы и поиски, а возможность изменить свою жизнь, обрести богатства и совершенно новые возможности.

Фотографии предоставлены Леонидом Кругловым

На тот момент попасть за Большой камень, за Урал, — шанс открыть сказочные богатства и капитально изменить свою жизнь. Поморов это очень интересовало, многие хотели запомниться своим соотечественникам, поэтому возводили деревянные храмы, часовни или небольшие памятные кресты. Люди делали это на свои собственные средства, зная, что еще долгие годы после смерти потомки будут о них помнить. Для таких людей, как Дежнёв, это был немаловажный момент, один из мотивов для отправки в рискованные и опасные путешествия. Но до конца разобраться в этом вопросе очень сложно. Я планирую и дальше разговаривать с представителями малых народов, чтобы понять Дежнёва. Я сам оказывался в жизни много раз в таких ситуациях: иду куда-то вперёд, если я поверну назад, то вернусь ни с чем и моё развитие, мои возможности остановятся. Либо идти до конца с риском, либо повернуть назад, сесть в тихом месте и прекратить яркую активную жизнь с большими возможностями. Я очень хорошо понимаю, что движет такими большими путешественниками: желание сделать что-то по-настоящему масштабное для себя и для окружения, в котором он живёт.

Леонид рассказал о тяжёлых условиях, резкой перемене климата и абсолютной беспомощности перед лицом суровой северной стихии. Каждая экспедиция требовала максимальной подготовки и собранности, но были такие моменты, когда ни спутниковая связь, ни запас пропитания и медикаментов не могли обезопасить экспедицию. Двигаясь по проливу Лаптевых в сторону Чукотки, наш герой понимал, что перед дышащим смертью океаном можно надеяться только на везение и удачу. Так и Дежнёв полагался лишь на рок и судьбу, выдвигаясь в столь сложное даже для современных судов путешествие. Ему очень крупно повезло, когда из семи плотов до мыса дошла только его лодка, а остальные разбились или исчезли в море.

В одном из интервью вы говорили об особом отношении к фотографии. На что вы готовы пойти ради захватывающего кадра?

Мой самый большой секрет заключается в том, что все экспедиции я затеваю ради одного-двух кадров. Я просто знаю, что из такого длительного путешествия удаётся привезти иногда с десяток кадров, которые станут выставочными, картинным и некими окнами в другой мир, на который можно будет долго смотреть. Мне не так близки люди, которые совершают свои путешествия как спортсмены, проверяют себя, свои силы и возможности. Моя мотивация — это сделать такой кадр, который будет потом долгое-долгое время жить сам по себе как художественное произведение, в котором сконцентрировано очень много элементов истории и традиций северной культуры. Ради такого кадра я готов пойти на большой риск! А всё остальное — уже следствие.

Для вас хороший кадр — это прежде всего похвала от аудитории или внутренне удовлетворение от проделанной работы?

Некоторые кадры, которые я раньше снимал на плёнку, когда ещё не было возможности сразу посмотреть отснятое, были сразу видны. Я знал: на этой плёнке один кадр именно такой, какой будет приносить невероятное внутреннее удовлетворение. Если это происходит, и ты чувствуешь, что удалось сделать что-то цельное, гармоничное и уникальное, то потом это чувство широко распространяется на тех людей, которые оценивают фотографию. Такие работы гарантированно становятся обложкой какого-нибудь журнала или имеют длинную судьбу, многократно печатаются и показываются. Одно связано с другим, но внутреннее состояние опережает, потому что уже в момент съёмки ты понимаешь, что всё удалось.

Фотографии предоставлены Леонидом Кругловым

Во время экспедиции вы сталкивались с агрессией со стороны диких животных?

До прямой агрессии не доходило, но на Севере мы, конечно, очень часто сталкивались с белыми медведями. Например, во время прохождения через территорию Таймыра они нас постоянно осаждали. Была такая ситуация, когда мы были вынуждены дежурить в нашем лагере, потому что медведи ходили вокруг и приближались всё ближе. Мы пытались их отпугивать ракетами, но они всё равно возвращались, пытаясь добыть себе пропитание. Был интересный момент, когда около нашего лагеря на Таймыре один из таких медведей просто лёг метрах в семидесяти и дремал три дня. Местные проводники из народа долган уверяли, что ситуация не успокоилась, таким образом медведь охотится на моржей: он делает спящий вид, когда все привыкают, начинается атака на жертву. На Чукотке мы, наоборот, стремились снова найти белых медведей. Несколько раз у меня была ситуация, когда волосы дыбом вставали от страха. Мы искали их в зимнее время среди торосов на Беринговом проливе в надежде снять их как можно ближе. Ты идёшь среди этих торосов, как в компьютерной игре, и не знаешь, что там сейчас будет за углом. Вдруг натыкаешься на огромные следы и понимаешь, что медведь где-то рядом. На Чукотке нам не повезло и в зимнее время мы с очень большим трудом добыли эти кадры с дикими животными, но всё ещё впереди. В следующем проекте мы ещё постараемся поснимать что-нибудь про медведей.

В вашем фильме фокус направлен на образ героя Дежнёва или же он смещён в сторону природы дикого Севера?

С одной стороны, я старался фокусироваться именно на Дежнёве, его судьбе, текстах и времени. Но так получается, что возможности и желания у меня не было кого-то переодевать и делать актёрский образ. Получилось так, что Дежнёв превратился в вечный образ странника, северного человека и героя, который идёт в неведомое, достигает края человеческих возможностей. Природа Севера лучше всего представила и подчеркнула этот образ, лица человеческого там нет, а есть только вечные северные образы.

Фотографии предоставлены Леонидом Кругловым

До этого я думал, что на Севере меня ждут достаточно аскетичные и ровные пейзажи, но в этой экспедиции убедился, что это не так. Мне удалось увидеть какие-то невероятные места и вещи, такие как Маньпупунёр на Урале, или скалы Берингова пролива, или Индигирские ущелья и многое другое. Наш Север — это не тундра, а очень сложный и красивый рельеф с такими мощными образами, существующими вне времени и пространства и лучше всего подчеркивающими характер северных героев. Скалы, горы, эпические пейзажи — это то, что в результате и стало своего рода портретом Дежнёва.

Каждый проект несёт в себе определённые функции. Какую роль в современном обществе должен сыграть ваш фильм?

В этом фильме осталось очень много нерассказанного, потому что тему открытий XVII века в полуторачасовом часовом фильме всё равно не осветишь. Я надеюсь, что после просмотра многие молодые люди, которые тоже хотят стать исследователями, продолжат эти поиски, заинтересуются историей Севера. Возможно, таким образом поднимется новая волна исследователей, которые будут узнавать, что там дальше, как это было и что есть ещё. Сейчас, например, во время своих экспедиций я нашёл место, где предположительно находится затопленная дубль-шлюпка «Якутск», на которой шло исследование Таймыра. Возможно, какому-то удастся найти это место и поднять судно, чтобы впрямую прикоснуться к вещам из XVII века. На Севере любая находка законсервирована во времени, ты можешь прикоснуться к тому, что было 100, 200, 300 лет назад. В вечной мерзлоте сохраняются не только мамонты, но и другие пропавшие вещи, суда и целые экспедиции. Мне было важно прожить это всё самому и снять изнутри, чтобы человек смог к этой атмосфере прикоснуться и даже частично пережить.

Фотографии предоставлены Леонидом Кругловым

Наш Север невероятно интересен. Есть куча мест, которые элементарно недоступны для путешественников.

Наверняка в вашей экспедиции были ошибки и недочёты, к которым вы были не готовы. Если бы была возможность, что бы вы исправили в своём путешествии?

Мне не хватило более подробных исследований Колымы. Имелась информация о том, где расположено одно из зимовий русских на выходе из реки. Его было бы невероятно интересно исследовать и провести там больше времени, поэтому я бы очень хотел вернуться туда. Ещё мне хочется вместе с кочевниками Таймыра пройти Анабарское плато на оленях и оленьих упряжках. Интереснейшее место, но редко посещаемое. На Чукотке есть пара мест, куда мы так и не смогли попасть из-за нехватки времени и возможностей. В идеале хотелось пройти обратный путь Дежнёва хотя бы из Чукотки на Колыму. На нашем Севере осталось очень много нами неохваченного и неисследованного. В этом плане тут большие перспективы. Как я уже говорил в фильме: кто побывал на Севере, обязательно хочет туда вернуться. У меня такие же намерения! Обязательно вернусь на Север и продолжу исследования, чтобы как можно дальше и глубже копнуть.

С нетерпением будем ждать нового фильма о великом Севере.

Хорошо, постараюсь его сделать!

Беседовала Алёна Бурдина