Как создавался Международный арктический научный комитет?

В этом году исполнилось 25 лет со времени создания МАНКа.

В 1987 году в Мурманске Михаил Горбачёв заявил, что Россия готова сотрудничать в Арктике и никакой закрытости уже не будет. Надо сказать, что арктический сектор СССР фактически был недоступен для иностранцев, включая представителей научных организаций, и не только в правовом отношении, но и в немалой степени из-за сложной ледовой обстановки. В 1989 году в Ленинграде состоялась самая первая международная арктическая конференция, собравшая около тысячи представителей науки. Её организовал академик, директор ВНИИОкеангеологии Игорь Сергеевич Грамберг. По существу, это был старт взаимодействия учёных приарктических государств. Тогда, конечно, колоссальный был интерес к российской Арктике, поскольку для наших коллег это было белое пятно во всех отношениях.

Состоялись консультации восьми государств — Швеции, Финляндии, Норвегии, Исландии, Соединённых Штатов, Канады и СССР — по поводу создания международной научной структуры (Международного арктического научного комитета — МАНКа) для обеспечения равного доступа к исследованиям Арктики на основе сотрудничества восьми приарктических государств. Для нас это было интересно с точки зрения заимствования опыта работы в Арктике, прежде всего Соединённых Штатов, Канады и Норвегии.

В 1990 году состоялось заседание Совета министров СССР, на котором было принято решение о том, что Академия наук Советского Союза будет представлять страну в МАНКе. На первом заседании международного комитета от имени СССР учредительные документы (устав, правила и процедуры) подписывали академик И.С.Грамберг и академик В.М.Котляков (Владимир Михайлович Котляков — доктор географических наук, профессор, академик РАН).

Кто в комитете представлял Россию?

Академик И.С.Грамберг. В рабочие группы по разным областям знаний входили специалисты из институтов Академии наук, Министерства геологии, Министерства энергетики, Гидромета.

А сколько сейчас рабочих групп в МАНКе? Они сформированы по тематическому принципу?

Шесть, причём тематика деятельности каждой достаточно широка и открыта. Например, научные интересы Social and human sciences working group охватывают пришлое и коренное население, состояние здоровья, особенности адаптации и жизнедеятельности различных этносов в Арктике, условия и качество труда и жизни, миграционные потоки, организацию системы расселения и так далее.

Сколько раз в год собираются рабочие группы?

Как правило, два раза. У каждой группы свои проекты. Собираются в разных странах, делятся информацией, обсуждают актуальные проблемы, готовят публикации. Но совместных статей крайне мало, потому что каждый занимается определённым направлением в рамках проекта. Деятельность рабочих групп, несомненно, полезна. Важнейшим, на мой взгляд, является стремление использовать накопленные знания для решения общих для приарктических государств задач — снижения рисков осуществления любой деятельности в Арктике, защиты человека и природной среды.

МАНК был учреждён восемью арктическими государствами — Исландией, Данией, Канадой, Норвегией, СССР, США, Финляндией и Швецией. Однако сейчас в комитет входят 24 страны, в том числе те, которые не имеют арктических территорий. Насколько они влиятельны в комитете?

В начале 2000-х лавинообразно возрос интерес неарктических государств к Арктике. В значительной степени это связано с выдвижением вице-президентом США Гором предположения о потеплении в Арктике. Вбрасывались в СМИ и обсуждались идеи о перспективах транспортной доступности Арктики, новых, более широких возможностях освоения энергетических ресурсов, свободе мореплавания.

Необходимо подчеркнуть, что МАНК формировался как региональная организация, деятельность которой направлена прежде всего на обеспечение интересов ее учредителей — восьми приарктических государств, и это закреплено в уставе МАНКа. Но интерес нерегиональных членов МАНКа был настолько велик, что в 2008 году в Бергене (Норвегия) я был вынужден использовать своё право вето в ответ на внесённые предложения о кардинальном изменении структуры МАНКа, бюрократизации системы управления, а также в ответ на усиление рисков ослабления влияния учредителей на формирование приоритетов её деятельности. Выглядело это так: получив проект документа с новой структурой, я письменно изложил свои категорические возражения и уехал. Буквально в тот же день, в Москве, мне позвонил Антон Васильев (полномочный представитель России в Арктическом совете) и сказал, что звонили его коллеги из Швеции, из канадского посольства… Договорились о встрече на следующий день. Я всё ему рассказал, передал копии документов и своё письмо в МАНК. Он выслушал и сказал, что я всё сделал правильно.

Я чётко понимал, что поступаю правильно, потому что предлагалось создать наряду с рабочими группами некие постоянные научные комитеты с самостоятельным финансированием. Вносились не только структурные, но и организационные изменения, менялся порядок финансирования, фактически учредители теряли контроль использования имеющихся финансовых ресурсов. А Россия в 2000-х только начала подниматься. РАН взносы-то в МАНК по частям платила. Ситуация была непростая. В рамках предлагавшейся структуры очень сложно было бы отстаивать приоритеты России в изучении Арктики. Обстоятельства сложились так, что я вынужден был сделать этот единственно верный шаг.

И у вас всё получилось?

Россия — самая крупная арктическая страна. Свыше 85% научных экспедиций в Арктике — в пределах российской юрисдикции. У моих здравомыслящих коллег появилось понимание того, что России просто могут стать не только неинтересными, но и ненужными проводимые другими странами в российской арктической зоне научные исследования.

Как часто собирается совет МАНКа?

Совет МАНКа собирается раз в год. Два раза в год собирается исполнительный комитет, в который входят четыре вице-президента, президент и секретарь. Мы обсуждаем промежуточные итоги, намечаем задачи, которые следует вынести на обсуждение совета.

Что даёт России участие в МАНКе?

Здесь никаких секретов нет, и об этом надо говорить прямо. Мы отстали в технологиях, связанных с изучением Арктики, отстали и инструментально. Это фантастическое отставание, и особенно оно было очевидно в конце 1990, 2000-х годах. Это был просто провал, потому что у нас тогда всё только рушилось: закрывались научные станции, люди уезжали.

То есть практически участие в МАНКе даёт нам научную поддержку?

С точки зрения методологии и методики исследований Арктики, фундаментального понимания глубинных процессов и явлений наша страна — несомненный лидер. Исключительно важное место в этом занимают так называемые ряды наблюдений за состоянием природной среды и климата Арктики, которые охватывают весь период изучения и хозяйственного освоения макрорегиона практически с XV века. Здесь всегда тесно переплетались экономические, оборонные, геополитические и научные интересы.

Что же касается технологического, инструментального и приборного обеспечения фундаментальных исследований, следует признать: отстаём. И для нас сотрудничество в рамках проектов МАНКа — это хорошая возможность использовать новые технологии исследований, приборное обеспечение, получить новый опыт и знания, с тем чтобы шире использовать их для развития нашей науки на новой технологической основе.

То есть в принципе в рамках МАНКа получается это делать?

Конечно, я стараюсь делать всё для того, чтобы наши учёные и специалисты активно подключались к работе с коллегами из приарктических и неарктических стран на их научных базах и станциях, оборудовании. Конечно, и они к нам ездят, и немало.

А наши специалисты в рамках МАНКа ездят?

Разумеется. Рабочие группы МАНКа очень активны.

Каковы перспективы работы России в МАНКе?

В этом году мы существенно расширяем количество российских специалистов в рабочих группах МАНКа, более активно привлекаем молодых учёных из различных регионов. При этом важным является не только увеличение числа представителей науки нашей страны в рабочих группах МАНКа, но и повышение качества их деятельности, отдача для нашей науки. Вместе с отделениями РАН, заинтересованными министерствами и ведомствами отбираем высококвалифицированных специалистов, чтобы в каждой рабочей группе МАНКа было два россиянина. Критериев отбора фактически три: высокий, признанный специалистами других стран профессионализм, знание английского языка и опыт работы в Арктике.

Надо укреплять представление о России как об арктической стране, располагающей и огромным потенциалом, и огромным запасом знаний, а это можно сделать только через людей, которые будут достойно представлять её во всех структурах МАНКа.