Расскажите о географии ваших исследований. В каких раскопках в Арктике вы участвовали?

Моя основная область интересов — археология каменного века Арктики и Восточной Сибири, четвертичная геология указанных районов, палеогеография, изменения культуры человека в связи с трансформациями природной среды. С 1977 года по настоящее время принимал участие и проводил самостоятельные исследования в различных районах Арктики и севера российского Дальнего Востока. С 1977 по 1982 год принимал участие в работах Н.Н.Дикова и А.И.Лебединцева на Камчатке, Чукотке, побережье Охотского моря, в период с 1984 по 1987-й участвовал в работах Л.П.Хлобыстина на острове Вайгач и Большеземельской тундре, в 1988 году (уже после кончины Леонида Павловича) участвовал в экспедиции О.В.Овсянникова (Пустозерск, низовья р. Печоры) с самостоятельной задачей поиска памятников каменного века. На этом этап ученичества закончился.

С 1989 года я провожу самостоятельные исследования: 1989-1990 годы — первые раскопки Жоховской стоянки (древнейший памятник каменного века Высокоширотной Арктики) на острове Жохова, Новосибирские острова, 76° с.ш., в 1991 году — работы на острове Врангеля (в рамках научно-исследовательского проекта «Палеогеография острова Врангеля» совместно с С.Л.Вартаняном), в 1993, 1994, 1997 годах — работы на полуострове Таймыр в составе российско-немецкой экспедиции по проекту «Система моря Лаптевых» (ААНИИ и Институт Альфреда Вегенера, Потсдам).

В 1998 и 1999 годах по приглашению департамента антропологии Смитсоновского института (Вашингтон, США) и службы национальных парков (США) я принимал участие в полевых работах на Северо-Западной Аляске (поиски и исследования древнейших для этой территории памятников каменного века, относящихся к рубежу плейстоцена — голоцена). В 1999 году совместно с С.Л.Вартаняном и А.В.Головнёвым провёл экспедицию в низовья р. Пегтымель, западная Чукотка, с целью изучения Пегтымельских петроглифов и поисков в этой области памятников каменного века рубежа плейстоцена — голоцена. С петроглифами все удалось, А.В.Головнёв снял прекрасный фильм (он доступен на Youtube, так же как многие другие его работы, включая фильм о работах на острове Жохова в 2000-2001 годах), а вот памятников возрастом около 10 000 л.н. в тот раз обнаружить не удалось, но с такими объектами на северо-востоке страны вообще большая проблема, известных достоверных объектов этого возраста там почти нет (не найдены).

С 2000 по 2012 год я был руководителем международного междисциплинарного научно-исследовательского проекта «Жохов-2000», начальником Восточно-Якутской (Яно-Индигирской) экспедиции ИИМК РАН. Эти исследования продолжались на средства грантов президиума РАН и Российского фонда фундаментальных исследований, в настоящее время получили поддержку Российского научного фонда. В ходе этих работ осуществлены раскопки Жоховской стоянки (2000-2005 годы), в низовьях р. Яны открыта палеолитическая Янская стоянка и проведены её раскопки, проведены масштабные поиски и раскопки археологических объектов (в том числе новооткрытых), а также исследования палеогеографии и четвертичной геологии севера Яно-Индигирской низменности и островов Новосибирского архипелага. Разработана методика исследований памятников каменного века в условиях многолетнемёрзлых отложений и отложений ледового комплекса. Последнее представляется весьма актуальным, поскольку более 60% территории нашей страны лежит в области распространения многолетнемёрзлых пород (криолитозоне), и если перспективные планы хозяйственного освоения этих территорией будут осуществляться, то она, несомненно, будет востребована.

Когда люди пришли в Арктику? Какое самое древнее свидетельство пребывание людей в этом регионе?

Взгляды на возраст событий, связанных с расселением человека в Арктике, неоднократно менялись по мере возрастания степени изученности территорий, изменения взглядов на естественную историю региона, совершенствования методов датирования. Долгое время ориентиром служила история заселения Европейского Севера — Скандинавии, Кольского полуострова, где расселение человека стало возможно лишь после дегляциации этих территорий на рубеже голоцена, около 10 000 л.н.

Сенсацией в своё время стали археологические находки вблизи широко известного Берелёхского «кладбища» мамонтов, сделанные известным советским и российским палеонтологом Н.К.Верещагиным на рубеже 1970-х годов. Возраст находок был определён — около 13 000 л.н. (на самом деле по результатам наших работ несколько моложе — около 11 000 л.н.). Этот «рекорд» продержался довольно долго, до 2001 года, когда моей экспедицией была открыта Янская стоянка — древнейший археологический памятник в арктической Сибири и Арктике в целом. Возраст его основного компонента составляет примерно 32 000 календарных лет (28 500 в некалиброванных радиоуглеродных годах).

Однако люди жили в Арктике и раньше. Так, древнейшие свидетельства расселения человека в Арктике были получены в последние годы на Яне — стоянка Бунге-Толль/1885 на р. Юниген (небольшой приток Яны) и на западном Таймыре, в устье Енисея, у полярной станции Сопочная Карга.

Местонахождение под названием Бунге-Толль/1885 имеет интересную историю. В 1885 году российское правительство направило в низовья Яны и на Новосибирские острова экспедицию под руководством А.А.Бунге, в которую был приглашен геологом барон Э.В.Толль, легендарный российский полярный исследователь. Толль в 1885 году описал скопление черепов бизона на месте, где впоследствии — в 2012 году — было открыто скопление фаунистических остатков, скорее всего рукотворное, откуда происходит описываемое ниже свидетельство деятельности древнего человека. По отчёту Толля мне не удалось идентифицировать место его находок, однако он прибил на лиственницу бронзовую табличку с названием экспедиции и датой. Табличка была в 2011 или 2012 году найдена местными жителями…

В память об этом великом исследователе я назвал местонахождение Бунге-Толль/1885. В обоих случаях — Соп. Карга и Б-Т/1885 — это именно свидетельства, но не стоянка (это вообще довольно общий термин), то есть место более или менее длительного пребывания человека, фиксируемое по материальным следам его деятельности в виде предметов или изделий (каменных или костяных). В случаях с местонахождением Бунге-Толль/1885 и с Сопочной Каргой это именно следы деятельности, точнее, охоты, оставшиеся на костях животных.

Из Б-Т/1885 происходит плечевая кость волка с пробоиной, оставленной острым предметом, после чего зверь прожил ещё несколько месяцев (рана заросла), а в Сопочной Карге кости мамонта имеют явные следы антропогенного воздействия, появившиеся на них в результате охоты — зверь был убит несколькими ударами. На ребрах имеются характерные следы рассечений, подобные тем, что доводилось наблюдать на янских находках, достоверно связанных с деятельностью человека, имеется пробоина в скуловой кости, оставленная при добивании животного (форма орудия реконструирована средствами компьютерной томографии, так же как и для волка из Б-Т/1885). После того как мамонт был убит, люди частично использовали его бивень (его кончик обработан с целью получения острых длинных щепок). Прямое датирование плеча волка с пробоиной показало возраст около 45-47 тыс. л.н., и эту цифру можно принимать, так как животное продолжало жить после ранения. Это не постмортальное, а прижизненное повреждение, причём его механика исключает укусы, погрызы и прочие события, не требующие участия человека. Тот, кто покалечил волка из Б-Т/1885, ударил его копьём, и это было 45 000 л.н.

Тот же возраст даёт датирование остатков убитого человеком мамонта из Сопочной Карги, при этом возраст останков мамонта контролируется возрастом вышележащих отложений (по разрезу берегового обрыва, где он был найден), то есть датировки, лежащие выше, закономерно моложе останков убитого мамонта. Эти две находки подробно обсуждались мною в недавней статье в Science (Pitulko V.V., Tikhonov A.N., Pavlova E.Y., Nikolskiy P.A., Kuper K.E., Polozov R.N. Early human presence in the Arctic: evidence from 45 000-year-old mammoth remains // Science. — 2016. — Vol. 351. — P. 260-263). На мой взгляд, они вполне убедительно говорят о том, что люди уже жили в Арктике около 45 000 л.н. При этом появились они там, видимо, несколько раньше, ибо успели расселиться достаточно широко, то есть жили и в устье Енисея (72° с.ш.), и на Яне (69° с.ш.), и, видимо, восточнее и севернее, на территории современных Новосибирских островов, которые на тот момент составляли единое целое с материком вследствие осушки обширных областей шельфа из-за долговременного понижения уровня (регрессии) Полярного бассейна.

Эти земли были обильны пищей — мамонтами, бизонами, лошадьми и прочими животными позднеплейстоценового «мамонтового» фаунистического комплекса, — и не было никаких препятствий к тому, чтобы расселяться на них. Весьма вероятно, они населяли и север Западной Сибири — во всяком случае на расстоянии всего 2000 км к югу от места забоя Сопкаргинского мамонта, вблизи Тобольска, известна Усть-Ишимская бедренная кость человека, датированная около 42 000 л.н. То есть люди там были, другое дело, что на этом раннем этапе (древнейшем из известных) их группы были малочисленны и следы их пребывания найти трудно, тем более что и отложения, и ландшафты, и топография за прошедшие тысячи лет оказались сильно изменены природными процессами.

Краткий ответ на вопрос: на данный момент древнейший из известных этапов расселения человека в Арктике датируется около 45 000 л.н., может быть, несколько древнее. Можно сказать, что уже в это время люди расселялись достаточно широко, во всяком случае за промежуток от Енисея до Яны можно ручаться, но скорее всего в это время были заселены и многие иные территории (кроме занятых ледником или непригодных по другим причинам). Население было редким, но, видимо, росло относительно быстро. Вероятнее всего, это были анатомически современные люди, во всяком случае Усть-Ишимское бедро даёт геном анатомически современных людей. Вероятнее всего, освоение арктических территорий связано с расселением именно этих людей, во всяком случае находки костных остатков неандертальцев для рассматриваемого периода времени (последние 50 000 л.н.) к северу от 56° с.ш. отсутствуют, и, таким образом, находки в Арктике становятся важным «кирпичиком» в построениях, связанных с расселением человека современного вида по планете, в том числе могут иметь значение для переоценки времени «исхода» из Африки, смены или модификации парадигмы… Это фундаментальные вопросы мировой антропологической и археологической науки.

Каковы, согласно данным раскопок, были климатические условия Арктики, когда там появились люди?

На этот вопрос ответить непросто. Дело в том, что мы говорим о гигантской территории, которая даже сейчас далеко неоднородна в плане природно-климатических условий, по причине вклада, который вносят местные условия, — например, близость к морским побережьям и иные местные факторы, действующие наряду с главными климатообразующими причинами. Поэтому более-менее правильно говорить о конкретной территории, а вот о регионе в целом — затруднительно, потому что как тогда, так и сейчас условия различались, и различались существенно. Так, например, на острове Жохова июльский день с температурой +2 — нормальный, а с +4 — очень тёплый, тогда как на Янской стоянке в (в 800 км на юг почти по прямой от острова Жохова) это очень холодно, а нормально +20. Всё относительно…

Ещё 8500-9000 л.н. в восточносибирской Арктике (Новосибирские острова и север Яно-Индигирской низменности) было существенно теплее, чем сейчас — остатки белоствольных берёз встречаются вплоть до широты современного океанического побережья. Сейчас эти деревья растут далеко на юге, прибрежная равнина — открытая тундра, лиственничные редколесья — только в долинах крупных рек (ленточные леса), то есть современные условия намного суровее, чем те, что были обычны здесь фактически недавно (в геологическом смысле). Во времена, когда люди «впервые» (в рамках наших знаний) пришли в Арктику, эти территории представляли собой северную зону обширной тундростепной области севера Евразии, известной также как «мамонтовая степь». Это были открытые, безлесные пространства, заселенные полынно-злаковым разнотравьем, что было хорошо с точки зрения кормных условий для крупных травоядных (и для людей, которые на них охотились). Однако для людей, живших на этой территории, существовали определённые проблемы — здесь отсутствовало дерево, нужное для изготовления различных предметов, но прежде всего — древков копий и дротиков. Замену этому важному сырью они нашли в бивнях мамонтов, в связи с чем и промышляли их постоянно. Условия мамонтовой степи существовали долго, полностью этот биом прекратил своё существование лишь на рубеже голоцена, около 10 000 л.н.

В прошлые времена к тому же была совершенно иная палеогеографическая обстановка, объём суши был существенно больше, всё это влияло на атмосферную циркуляцию, температурный градиент, градиент континентальности климата (температура и осадки: чем глубже в континент от моря, тем суше и жарче летом, но холоднее зимой). Отсюда понятно, что реконструкция палеоклиматических условий — очень, чрезвычайно трудоёмкий процесс. Ясна общая последовательность событий, выявлена квазицикличная последовательность потеплений и похолоданий, в том числе с помощью гренландских ледниковых кернов… Мы можем уверенно отличать холодные периоды от тёплых, но внутри таких периодов, в целом тёплых, как, например, межледниковье от 55 до 24 тыс. л.н., были свои потепления и похолодания низких порядков. Древнейшие из известных на сегодня следы пребывания человека в Арктике (Б-Т/1885 и убитый человеком Сопкаргинский мамонт) датированы около 45 000 л.н. и приходятся на конец первой теплой фазы интерстадиала МИС-3 (морской изотопной стадии — 3, каргинское межледниковье по сибирской климатостратиграфической шкале), известной в Восточной Сибири как хомус-юряхское потепление. А для Средней Сибири/центральной сибирской Арктики (Таймыр и прилежащие территории) это начало крупного малохетского потепления (оптимума каргинского межледниковья), которому предшествовал относительно холодный безымянный этап… Уже из этого перечисления названий и событий понятно, что картина палеоклиматических изменений была достаточно сложной.

Мы прикладываем значительные усилия для сбора соответствующих данных, отбора образцов, анализа результатов спорово-пыльцевых и палеоэнтомологических данных с целью реконструировать условия среды обитания древнего человека Арктики для различных хроносрезов, по крайней мере важнейших: рубеж плейстоцена и голоцена (около 10 000 л.н.), условия последнего ледникового максимума (около 22-19 тыс. л.н.), тёплых и холодных периодов, имевших место между 55-24 тыс. л.н. (до начала последнего оледенения). Результаты отражены в некоторых работах (например, Питулько В.В., Павлова Е.Ю., Кузьмина С.А., Никольский П.А., Басилян А.Э., Тумской В.Е., Анисимов М.А. Природно-климатические изменения на Яно-Индигирской низменности в конце каргинского времени и условия обитания людей верхнего палеолита на Севере Восточной Сибири // ДАН. — 2007. — Т. 417. — №1. — С.103-108; Питулько В.В., Павлова Е.Ю., Кузьмина С.А., Никольский П.А., Басилян А.Э., Анисимов М.А. Ландшафтно-климатические изменения в районе Янской палеолитической стоянки в позднем неоплейстоцене — голоцене на западной части Яно-Индигирской низменности // Вестник СВНЦ СО РАН. — 2013. — №1. — С. 16-29).

Всё же попытаюсь ответить на ваш вопрос более конкретно. Климатические условия Арктики в местах находок первых, наиболее древних свидетельств появления здесь человека около 45 000 лет назад могут быть охарактеризованы лишь весьма провизорно, так как пока детальных исследований, направленных на изучение климатических характеристик в районах севера Западной Сибири, Западного Таймыра и в среднем течении р. Яна, не проводилось. Однако на основании результатов геологических литолого-стратиграфических, палеонтологических и палинологических исследований сопредельных районов имеется возможность дать общую краткую характеристику природно-климатических условий мест первоначального появления человека в Арктике.

Так, к западу от Таймыра в районе современного устья Енисея около 45 000 лет назад были распространены открытые пространства разнотравных тундростепей. Климат был сухой континентальный с редкими влажными эпизодами. В летние периоды было достаточно тепло, скорее всего температуры были выше современных на 2-3°С, зимы были суровые. К востоку и юго-востоку континентальность климата ещё более возрастала. Над Сибирью господствовал палеарктический антициклон с северными и северо-восточными ветрами, с жаркими летними сезонами и суровыми морозными зимами.

Более определённо мы можем говорить о времени обитания людей на Янской стоянке в западной части Яно-Индигирской низменности 28 500-27 000 л.н., поскольку нами проведены специальные работы, нацеленные на получение детальных климатических реконструкций для этой территории. Так вот, 28 500-27 000 л.н. здесь был резко континентальный климат, летние температуры изменялись от близких современным до температур выше современных на 2-4,7°С, среднегодовые температуры были выше современных на 1-3°С, а вот осадков в год выпадало на 60-70 мм меньше. Сейчас похожие условия отмечаются в 1000 км к югу от местонахождения Янской стоянки, на широте г. Якутска.

Самым северным из известных поселений древних людей считается стоянка на острове Жохова. Сейчас на Новосибирских островах достаточно суровые условия… А как людям жилось на этой территории в те времена? Тогда Новосибирские острова были ещё частью материка?

В отношении Жоховской стоянки ваше утверждение не вполне верное. Жоховская стоянка — древнейшее поселение людей в высокоширотной (островной) Арктике, его возраст в радиоуглеродных некалиброванных годах составляет около 8000 л.н., календарный — ближе к 9000 л.н. (в то же время в арктической области Евразийского континента имеются стоянки возрастом около 30 тыс. л.н. и свидетельства гораздо более древнего возраста, около 45 тыс. л.н., и часть этих объектов располагается севернее 70° с.ш., иные южнее, но всё равно — намного севернее широты Полярного круга). Остров Жохова и стоянка расположены под 76° с.ш. Нигде в мире в этих широтах нет археологических объектов такого возраста, хотя имеются более молодые, вплоть до 82° с.ш. в Гренландии (самый север острова). В Канадской Арктике, в Гренландии имеется довольно большое количество объектов, расположенных севернее Жоховской стоянки, но все они не древнее 5500 л.н. Эти территории долгое время были недоступны для человека — были заняты Лаврентийским ледниковым покровом и Гренландским щитом. Затем освободились ото льда, но Гренландский ледник остался на месте, хотя и деградировал, а остатки Лаврентийского таяли ещё долго… В Европе/Скандинавии имел место похожий сценарий, но это в любом случае гораздо южнее. На островах арктических архипелагов — Шпицберген, ЗФИ, Северная Земля — следов пребывания человека в глубоком прошлом, в каменном веке, не имеется, хотя они могут быть найдены, например, на Северной Земле, где известны остатки мамонтов, датируемые примерно 13-15 тыс. л.н.

Новосибирские острова ещё 8000 л.н. составляли с материком единое целое, это был массив суши, сопоставимый по размеру с Таймыром, который распался вследствие размыва морем многолетнемёрзлых пород, слагающих его, и был частично затоплен вследствие повышения уровня моря после последнего ледникового максимума. Уровень моря неуклонно повышался от 15 000 л.н. и в отдельные моменты даже превышал современный. Мы изучали этот вопрос в ходе наших работ на острове Жохова и иных островах архипелага, в том числе с Михаилом Анисимовым (ААНИИ), было проведено бурение донных отложений в глубокой (не промерзающей до дна) лагуне на острове Жохова (Анисимов М.А., Иванова В.В., Пушина З.В., Питулько В.В. Лагунные отложения острова Жохова, их возраст, условия формирования и значение для палеогеографических реконструкций региона Новосибирских островов (Восточносибирский сектор Арктического шельфа Евразии) // Известия Российской академии наук, серия геогр. — 2009. — №5. — С. 107-119). На основании полученных данных мы можем утверждать, что ещё 8000 л.н. остров был частью материка, его окраиной, и был покинут людьми вследствие приобретения «статуса» острова. Он просто стал недоступен.

Люди приходили на остров систематически и жили там подолгу, скорее всего круглогодично, возможно, несколько лет подряд. Главной причиной посещений и выбора этой территории для жизни было наличие там необычного, но стабильного зимнего пищевого ресурса в виде белых медведей (размножающихся самок), проводящих зиму в берлогах. Их добывали по мере необходимости, то есть это было как пойти в магазин. Весной, летом и осенью охотились на оленей. Эта деятельность (весь хозяйственный цикл) реконструирована нами на основании археологических находок, фаунистических остатков. Сезон смерти животных определён на основании анализа регистрирующих структур (по спилам зубов). Так, для медведей обычен сезон смерти с ноября по февраль, более всего — декабрь-январь (Pitulko V.V., Ivanova V.V., Kasparov A.K., Pavlova E.Y. Reconstructing Prey Selection, Hunting Strategy and Seasonality of the Early Holocene frozen site in the Siberian High Arctic: a Case Study on the Zhokhov Site faunal remains, De Long Islands // Environmental Archaeology. — 2015. — Vol. 20. — P.120-157.).

Плотность берлог на одном небольшом участке может быть очень высокой. Так, на острове Врангеля описано около 40 берлог в горном массиве Дремхед — площадь, сопоставимая с островом Жохова, при этом они могут располагаться почти вплотную. Именно этот ресурс — возможность стабильно кормиться зимой — и привлекал людей на остров, точнее, на кусок земли, который им стал со временем. Кроме того, имелись и иные «бонусы» — плавник (дрова и поделочный материал), вещь в тундре редкая (а как тогда, так и сейчас это была тундра на тысячу километров к югу), ископаемые бивни мамонтов (важное сырье), возможно, каменное сырьё (доступно не везде), в летнее время — олени, которые, имея маятниковый тип миграции, весной двигаются в прибрежные районы для отёла.

Этим людям жилось в Арктике 8000 л.н. неплохо. Их материальная культура, технологии жизни были во многом близки тому, что мы знаем этнографически. Они обладали высокой культурой транспортного собаководства, то есть имели нарты очень продвинутой, совершенной конструкции, и собак ездовой породы. Изученные нами с А.К.Каспаровм костные остатки этих собак дают основания думать, что это были именно ездовые собаки, стандарт которых был близок стандарту современных сибирских хаски в плане экстерьера и массы тела — очень важная, основная характеристика, влияющая не терморегуляцию, выносливость, рабочие качества собаки. Масса не должна превышать 27 кг, а в целом изменяется в пределах от 23 до 27. Именно такие собаки были у древних жоховцев, наряду с крупными, которые, вероятно, использовались на медвежьей охоте (Питулько В.В., Каспаров А.К. Костные остатки раннеголоценовых домашних собак из Жоховской стоянки (восточная сибирская Арктика) и проблема достоверности идентификации древних Canis familiaris из археологических раскопок // Stratum plus. — 2016. — N 1. — P.171-207.).

Каковы были занятия древних людей в Арктике, судя по раскопкам? В основном охота?

Этот вопрос частично освещён выше. Конечно, это в основном была охота (если мы говорим о системе жизнеобеспечения), но, в зависимости от возраста памятников, мы видим различные объекты охоты. Охота — основное занятие с точки зрения поддержки существования, однако она невозможна, если нет орудий и инструментов, так что значительную часть времени и усилий люди тратили на добывание/сбор разнообразного сырья, в том числе каменного, но также и биогенного — рога, кости, бивни, дерево, шкуры, материал для плетения.

Часто охота велась ради обладания каким-то непищевым ресурсом — например, пушная. Так, на Янской стоянке люди массово добывали зайцев, причём не ели их, а обдирали и выбрасывали тушки — мы часто находим при раскопках скелетные концентрации костей зайцев. Песцов добывали мало, но в других регионах активная добыча песца и/или лисы доказана археологическим материалом (см., например: Питулько В.В., Павлова Е.Ю., Никольский П.А., Иванова В.В. Янская стоянка: материальная культура и символическая деятельность верхнепалеолитического населения сибирской Арктики // Российский археологический ежегодник. — 2012. — №2. — С.33-102.).

На мамонтов охотились ради бивней — это нам удалось убедительно показать в цикле работ, связанных с обсуждением материалов из Янской стоянки, причём добывали прежде всего самок, у которых бивни относительно прямые — это более технологично, так как избавляет от трудоёмкой операции по выпрямлению (см., например: Питулько В.В., Павлова Е.Ю., Никольский П.А. Обработка бивня мамонта в верхнем палеолите арктической Сибири (по материалам Янской стоянки на севере Яно-Индигирской низменности) // Stratum plus. — 2015. — №1. — С.223-284; 15. — С. 152-176; Basilyan A.E., Anisimov M.A., Nikolskiy P.A., Pitulko V.V. Wooly mammoth mass accumulation next to the Paleolithic Yana RHS site, Arctic Siberia: its geology, age, and relation to past human activity // Journal of Archaeological Science. — 2011. — Vol. 38. P.2461-2474; Nikolskiy P.A., Pitulko V.V. Evidence from the Yana Palaeolithic site, Arctic Siberia, yields clues to the riddle of mammoth hunting // Journal of Archaeological Science. — 2013. — Vol. 40. — P.4189-4197).

На Янской стоянке колоссальное количество времени люди тратили на производство украшений. Они любили и умели украшать себя, изготавливали подвески из зубов животных, бусы из бивня мамонта и тонких косточек зайца, «диадемы»/налобные обручи из бивня мамонта, подвески, браслеты и прочее (Питулько В.В., Павлова Е.Ю., Никольский П.А., Иванова В.В. Янская стоянка: материальная культура и символическая деятельность верхнепалеолитического населения сибирской Арктики // Российский археологический ежегодник. — 2012. — №2. — С.33-102 и другие работы). Следует подчеркнуть, что это были скорее всего не украшения в прямом смысле слова (как мы понимаем это сейчас), а информационные вещи, системы «свой — чужой», «чей» и так далее. Иначе говоря, это свидетельства сложного символического и социального поведения.

На острове Жохова большое время тратилось на производство изделий из дерева, в том числе нарт, плетёных изделий великолепной выделки. Во все времена люди тратили время на то, чтобы сшить одежду и обувь, покрышки для своих жилищ. Иначе говоря, занятий у них было много, но, конечно, охота была и долго оставалась на севере и в Арктике системообразующим поведением до появления рыболовства (уже в голоцене, видимо, примерно 6000 л.н.) и оленеводства — в тех районах, где оно появилось. На Таймыре, где имеется огромная популяция дикого северного оленя, оно так и не появилось — не было необходимости. В любом случае это занятие появилось в арктической области не ранее 2000 л.н., скорее, намного позже. Это, однако, отдельная и очень большая научная проблема, которую мы сейчас обсуждать не будем… Так что — охота и ещё раз охота.

На каких животных велась охота? Что мы можем сказать по останкам убитых древними людьми животных о способах охоты?

На данный момент мы видим историю обитания человека в Арктике на почти 50 тыс. лет назад. За это время происходили крупные природно-климатические изменения, включая последний ледниковый максимум, но и помимо максимума были относительно тёплые и относительно холодные эпохи, сменяющие друг друга. Изменение климата (температур и сумм осадков) влечёт за собой изменение растительности, изменение растительности вызывает изменения в составе организмов, населяющих ландшафты. Меняется относительная численность видов, иногда случаются локальные вымирания (на той или иной территории «выпадает» из ценоза какой-то вид, ему некомфортно, это, по сути, локальное вымирание, однако впоследствии он возвращается на место путём естественной реинтродукции). Механизмы изменений динамики численности изучены, в том числе для наших территорий. В ходе проекта, который я возглавляю, эту работу провёл Павел Никольский (ГИН РАН), результаты опубликованы нами недавно (Никольский П.А., Питулько В.В. Зависимость численности мамонтов от климата в связи с проблемой их вымирания (по массовому ¹⁴С датированию остатков мамонтов из арктической Сибири) // Stratum Plus. — 2013. — №1. — С.133-165 и другие работы).

За 50 тыс. лет неоднократно менялись природные условия и объекты охоты. Фирменным знаком арктических охотников на протяжении тысячелетий остаётся северный олень. Его добывали всегда и везде. На рубеже голоцена, около 10 000 л.н., там, где это было возможно, начинает формироваться морская адаптация, начинается промысел морских животных, однако таких районов на планете немного — Скандинавия и Кольский полуостров дают наиболее ранние свидетельства. В первой половине голоцена возникают очаги морской адаптации по Алеутской гряде, около 6000-5000 л.н. в Канадской Арктике расселяются люди, умеющие добывать себе пищу прибрежной охотой, они достигают Гренландии и продолжают жить там впоследствии, эксплуатируя как морские, так и доступные наземные ресурсы. На Северо-Востоке Азии морская адаптация возникает, видимо, около 4000 л.н. Её расцвет мы наблюдаем в эскимосской культуре на протяжении последних 2000 лет.

Жоховские охотники не имеют отношения к морской адаптации. Они действительно охотились на белого медведя, но на суше (кстати, это крупнейший наземный хищник, ведущий полуводный образ жизни, но никак не морское животное, это вам скажет любой биолог, но на бытовом уровне белого медведя могут посчитать и морским зверем). Охотничья специализация жоховцев уникальна, нигде в мире люди больше не били системно белого медведя на мясо, тем более без огнестрельного оружия. Однако ситуация вынуждала их к этому — видимо, в арктических тундрах начала голоцена было не так много удобных для промысла объектов. Медведей убивали в берлогах: вспугивали, добиваясь выхода через снеговую кровлю, и били копьём в голову и шею. Все черепа, которые найдены при раскопках, имеют признаки поражения в голову сзади-сбоку.

В доголоценовые времена список объектов охоты был гораздо шире — это и мамонт, и бизон, и лошадь, и, конечно, северный олень. Оленей добывали всегда много, в том числе на Яне, где люди систематически охотились на мамонтов. На еду они добывали оленей, бизонов и лошадей. Использовали для этой цели охотничье вооружение, состоящее из копий, тяжёлых и лёгких (метательных), оснащали их длинными остриями из бивня мамонта, в некоторых случаях — с каменным остриём на конце. Вероятно, широко использовали петли/силки на зайца. На бизонов, лошадей, оленей охотились с метательными копьями, так же как и на мамонтов. Последних убивали в основном из-за бивней — это ценное сырьё для производства орудий и украшений, однако прежде всего — охотничьего снаряжения, включая полноразмерные копья, которые они умели изготавливать из бивня. Дело в том, что они жили в условиях тундростепи (мамонтовой степи), где дерево дефицитно, но необходимо для изготовления древков копий. Бивень заменяет его более чем равноценно. Вся стратегия промысла мамонтов — добыча самок с относительно прямыми длинными бивнями — говорит о том, что добывали их именно с этой целью. Их забрасывали метательными копьями. Следы таких попаданий имеются на лопатках и ребрах, которые мы изучали (Питулько В.В., Павлова Е.Ю., Никольский П.А. Обработка бивня мамонта в верхнем палеолите арктической Сибири (по материалам Янской стоянки на севере Яно-Индигирской низменности) // Stratum plus. — 2015. — №1. — С.223-284; Nikolskiy P.A., Pitulko V.V. Evidence from the Yana Palaeolithic site, Arctic Siberia, yields clues to the riddle of mammoth hunting // Journal of Archaeological Science. — 2013. — Vol. 40. — P.4189-4197; Pitulko V.V., Tikhonov A.N., Pavlova E.Y., Nikolskiy P.A., Kuper K.E., Polozov R.N. Early human presence in the Arctic: evidence from 45 000-year-old mammoth remains // Science. — 2016. — Vol. 351. — P.260-263).

Добивали, вероятно, ударом в основание хобота, как и в случае Сопкаргинского мамонта (Pitulko V.V., Tikhonov A.N., Pavlova E.Y., Nikolskiy P.A., Kuper K.E., Polozov R.N. Early human presence in the Arctic: evidence from 45 000-year-old mammoth remains // Science. — 2016. — Vol. 351. — P.260-263). Интересно, что тот же метод описан этнографически у африканских охотников на слонов (например, в книге крупного советского журналиста-международника: Кулик С.Ф. Сафари. — М.: Мысль, 1974). Определённо потребляли в пищу языки и молодняк, однако в отношении остальной части туши взрослых сказать трудно, скорее нет, чем да — не очень хорошее мясо, грубое. При наличии неисчислимых бизонов, коней и оленей выбор очевиден, и он не в пользу грубого мяса мамонта. В отдельные голодные времена, впрочем, его могли есть тоже.

Вымирание мамонтов имело для развития культуры древнего населения Северной Евразии заметные последствия, в том числе по причине утраты источника бивней. Во всяком случае распространение микропластинчатых индустрий на Северо-Востоке Азии уверенно коррелирует с сокращением ареала мамонтов (Pitulko V.V., Nikolskiy P.A. Extinction of wooly mammoth in Northeastern Asia and the archaeological record // World Archaeology. — 2012. — Vol. 44. — N1. — P.21-42).

Насколько в настоящее время исследована Арктика с точки зрения археологии? Где больше всего белых пятен?

История изучения археологии Арктики представляет собой в определённом смысле парадокс. Рождение арктической археологии состоялось в восточносибирской Арктике. Именно здесь, на мысе Большой Баранов чуть к востоку от устья р. Колымы в августе 1787 года первые раскопки в Арктике были проведены Г.А.Сарычёвым, лейтенантом российского флота. Дело было более 200 лет назад, и это были, возможно, первые раскопки в России (или одни из первых). Были раскопаны остатки полуподземных жилищ, исследования которых провёл уже в 1946 году академик А.П.Окладников. Этот памятник (поселение Баранов Мыс) весьма интересен — это самый западный след расселения в восточносибирской Арктике эскимосов, связанный с раннесредневековым потеплением (9-12 века н.э., то есть около 1000 л.н. — время открытия Америки/Гренландии викингами и иных событий, связанных со свободой мореплавания в северных водах). Последовавшее затем похолодание (вызвавшее в том числе гибель колонии викингов в Гренландии) вызвало сокращение ареала эскимосов, который быстро сузился до нормы, то есть территории Берингова пролива и прилежащей области. Отчасти это иллюстрация к вашему вопросу о климате и условиях жизни. Легко видеть, что всё происходит очень быстро: есть благоприятные условия — популяция растёт и расселяется, нет — сокращается и сокращает ареал…

Казалось бы, двухсотлетняя история арктической археологии предполагает массу успехов. Успехи были, однако относительно системными археологические работы в Арктике и на Севере в целом стали преимущественно в советский период истории нашей страны и во второй половине ХХ столетия в целом. В основном полученные результаты зиждились на упорстве, профессионализме и интересе крупных лидеров советской науки — Н.Н.Гуриной, Н.Н.Дикова, Л.П.Хлобыстина, В.Н.Чернецова и некоторых других, очень немногих исследователей. Многих из них я знал лично, Леонида Павловича и Николая Николаевича, наряду с Яковом Абрамовичем Шером, могу назвать своими учителями (Я.А.Шер в Арктике не работал, но это в данном случае не имеет значения). Благодаря усилиям этих людей были получены первичные данные по всем крупным регионам Арктики — Кольский полуостров, полуостров Ямал, полуостров Таймыр, Чукотка.

Регион восточносибирской Арктики был наименее изучен, фактически не изучен даже к последней четверти ХХ столетия — огромные расстояния, удалённость, трудная логистика, высокая цена вопроса при отсутствии гарантий сенсационного результата. Прорыв, который произошёл в последние примерно 15 лет, связан с системной деятельностью по изучению древностей, осуществляемой в ходе моих проектов. В результате этой работы открыто и в различной степени исследовано 16 новых объектов археологии каменного века плейстоценового возраста, на основании которых можно вчерне наметить ход культурно-исторических изменений на этой территории, включая этап первичного освоения региона (ранее был известен всего один — стоянка Берелех, один из самых молодых памятников палеолита в числе открытых в регионе, как мы знаем теперь). Подчёркиваю, это системная деятельность, неуклонно осуществляемая на протяжении почти 20 лет. Если угодно, переход количества в качество — то есть количество средств и интеллекта, вложенного в работу, даёт качество результата, и другого способа его достичь в природе не существует. Самая трудная часть работы — поиск средств на неё. Многолетняя работа, которую удалось проделать к настоящему моменту и получить хорошие результаты, состоялась благодаря её финансированию как из филантропических зарубежных источников, так и благодаря поддержке российских государственных институтов — президиума РАН, Российского фонда фундаментальных исследований, Российского научного фонда. Я глубоко признателен всем этим организациям, в особенности РНФ, благодаря поддержке которого продолжаю делать эту работу сегодня.

Из остальных территорий наиболее изучен Кольский полуостров в силу относительной доступности, но и там работы непочатый край. Все остальные территории изучены лишь провизорно, в самом общем виде получены начальные представления об их прошлом. Кстати, Аляска в 1960-е годы была изучена значительно хуже наших территорий. Современное состояние изученности там — день и ночь с нашей (наши территории, правда, покрупнее будут, но всё же… Так, на Таймыре эта работа не ведётся совсем на протяжении примерно 40 лет, на Чукотке существенно снижен её темп после ухода Н.Н.Дикова, на Ямале работает очень хорошая группа Н.В.Фёдоровой, но это север Западной Сибири — очень большая земля, а их человек 10 примерно).

Главным белым пятном является отсутствие подлинных знаний о том, как выглядели древние обитатели Арктики, кем они были, каков был их физический облик… Находки антропологических останков старше примерно 5000 л.н. представляют собой не только в Арктике, а вообще в Сибири чрезвычайную редкость (да и в других регионах страны не столь часты, особенно если мы говорим об останках верхнепалеолитического человека). В Сибири же они единичны, и часто это либо небольшие фрагменты черепных костей, либо кости посткраниального скелета, которые не дают информации об облике людей. Современные методы молекулярной генетики являются мощным инструментом и позволяют получить представление о том, кем были обитатели Арктики, однако для полноценных результатов необходимы ископаемые образцы… Средства популяционной генетики на современном материале часто дают противоречивую или даже неверную картину. Следовательно, нужно искать ископаемые образцы, то есть проводить полевые археологические исследования, разведки и раскопки. И если эта информация действительно нужна, то работу по её сбору необходимо финансировать. Однако добывание такой информации не является самоценной задачей: невозможно запланировать обнаружение антропологических остатков возрастом старше 20 000 лет, счёт которым в Сибири — единицы. Подобные удачи — важный побочный результат системной деятельности по изучению древнего прошлого Арктического региона.

Арктика была и остаётся малоизученным в археологическом отношении регионом. По сути, это сплошное белое пятно, несмотря на все достижения в её изучении. Многие процессы на основании имеющихся данных можно оценивать весьма провизорно. Имеющиеся данные позволяют думать, что культура верхнего палеолита арктических территорий была весьма яркой — она ничем не уступает широко известным древностям европейских равнин (Костенки, Авдеево, Мезин и другие) или юга Сибири (Мальта, Буреть) и даже центрально- и западноевропейским. Она великолепна и разнообразна. О культуре позднего палеолита для этих территорий известно крайне мало, мы фактически знаем, что люди жили в Арктике в это время (по крайней мере в восточносибирской, но, видимо, были обитаемы и другие регионы), но кто они были и какова была их культура? Был ли обитаем Таймыр? Видимо, да, но нет никаких данных об этом. Первая половина голоцена (от 10 тыс. л.н. до примерно 5000 л.н.) — малоизученный этап для всех территорий, за исключением, может быть, Кольского полуострова, но точно совершенно неизученный ни на Ямале, ни на севере Западной Сибири, ни на Таймыре, ни в восточной Арктике, несмотря на то что здесь имеется такой яркий памятник, как Жоховская стоянка, исследования которой я начал в 1989-1990 и продолжил в 2000-2005 годах. Хотелось бы продолжить эту работу, кроме того, провести более подробные исследования на Новосибирских островах, некоторых других территориях восточной арктической Сибири, на Таймыре. Полученные знания и опыт позволяют надеяться на положительный результат. Все эти регионы и интересны, и имеют огромный информационный потенциал. Мне, однако, прежде всего интересны Новосибирские острова и прилежащие районы континента, восточносибирская Арктика. Хотелось бы вернуться к раскопкам на острове Жохова — после десятилетнего цикла обработки данных, полученных в 2000-2005 годах, становятся яснее вопросы, которые нужно изучать (в частности, в плане сбора палеоантропологических данных). Предполагалось, что эти работы могут получить поддержку Русского географического общества уже в текущем году, однако пока этого не случилось. Видимо, следует продолжать надеяться… А пока уезжаю копать Янскую стоянку.